В мышеловке - Страница 34

- Давайте найдем где-нибудь сухое место, - предложил он. - Идите за мной.

Он вел меня по ступеням широкой лестницы к парадному входу в просторный коридор, тянувшийся под трибунами во всю длину помещения, мимо охранника в форме, к дверям с надписью: «Только для членов Жокейского клуба». В большой квадратной комнате с миниатюрной стойкой бара путешествие закончилось. Когорта мужчин в дорогих костюмах вежливо расступилась, открывая нам доступ к бару. Но возле самого бара было относительно тихо и пусто. Две женщины и двое мужчин, облокотившись на стойку и почти прижимая к груди полупустые бокалы, о чем-то оживленно болтали. А две другие леди, увешанные мехами, громко жаловались на холод.

- Им хочется проветрить своих соболей, - хохотнул Хадсон Тейлор, беря два бокала виски и кивком показывая мне на маленький столик. - Два последних года стояла страшная жара, и мех мог испортиться в холодильнике.

- Обычно здесь жарко?

- Погода в Мельбурне меняется несколько раз в течение часа. - Он произнес эти слова так, будто гордился непостоянством мельбурнской погоды. - Так, теперь вернемся к вашим делам. - Он всунул руку во внутренний карман пиджака и достал сложенный лист бумаги. - Здесь все напечатано для Дональда. Галерея называется «Ярра-Ривер».

Я бы очень удивился, если бы она называлась по-другому.

- А человек, с которым мы заключали сделку, Айвор Уэксфорд.

- Как он выглядит? - спросил я.

- Я не очень хорошо помню. Понимаете, ведь это было в апреле.

Немного подумав, я достал из кармана блокнот для набросков.

- А если я нарисую, вы сможете узнать его?

- Посмотрим. - Он с веселым изумлением взглянул на меня.

Я быстро набросал мягким карандашом портрет Зеленна, но без усов.

- Это он?

Хадсон Тейлор с сомнением смотрел на рисунок. Я добавил усы. Тогда он решительно покачал головой:

- Нет, это не он.

- А это?

Я перевернул страницу и принялся рисовать снова. Тейлор задумчиво смотрел, как я стараюсь изобразить мужчину из офиса в подвале галереи.

- Может быть, - нерешительно сказал он.

Я сделал нижнюю губу полнее, добавил очки в тяжелой оправе и галстук-бабочку в крапинку.

- Это он, - удивленно протянул Хадсон. - Я помню галстук-бабочку. Сегодня немногие носят такие. Откуда вы знаете? Вы, должно быть, встречались с ним.

- Вчера после обеда я обошел несколько галерей.

- У вас такой дар схватывать сходство. - Хадсон Тейлор с интересом поглядел, как я прячу в карман блокнот.

- Просто практика. - Долгие годы я смотрю на лица людей в плане очертаний, пропорций, освещения, а потом вспоминаю и рисую. Я уже мог по памяти нарисовать глаза Хадсона. Такое умение появилось у меня еще в детстве.

- Наброски портретов - ваше хобби? - поинтересовался Хадсон.

- И работа. В основном я рисую лошадей.

- В самом деле? - Он обвел взглядом портреты скакунов, украшавших стены. - Как эти?

Я кивнул, и мы немного поговорили о том, сколько можно заработать живописью.

- Может быть, я закажу вам портрет, если моя лошадь хорошо пройдет в заезде на Кубок. - Он улыбнулся, и внешние уголки глаз чуть поднялись вверх. - Если она упадет, у меня такое чувство, что пристрелил бы ее.

Он встал и жестом предложил мне следовать за ним.

- Время следующего заезда. Не хотите посмотреть его со мной?

Мы вышли на дневной свет и поднялись на огороженный со всех сторон первый этаж трибун, который служил крышей для части парадного круга и для площадки, где расседлывают победителей. Меня насмешило, что передние ряды заняты только мужчинами: перед нами прогуливались пары, разделенные, словно амебы: мужья слева, а жены за загородкой справа.

- Сядем здесь. - Хадсон показал вниз.

- Может быть, лучше подняться наверх, если вы с леди? - спросил я.

Он сбоку взглянул на меня и улыбнулся:

- Вам кажутся странными наши правила? Ну что ж, поднимемся наверх.

Он пошел впереди, удобно устроился среди в основном женской компании, поздоровался со знакомыми и представил меня как своего друга Чарльза из Англии. При первом же знакомстве только имя, без фамилии. Австралийский стиль.

- Реджина терпеть не могла этого разделения на мужские и женские места, бедная девушка, - начал Хадсон. - Но у каждого обычая есть интересные исторические корни. - Он хохотнул. - Почти все последнее столетие Австралией управляли с помощью британской армии. Офицеры и джентльмены оставляли жен в Англии, но, такова человеческая натура, здесь вступали в связь с женщинами плохой репутации. Им не хотелось, чтобы друзья-офицеры видели, как вульгарен их выбор, поэтому придумали правило, что офицерские трибуны только для мужчин, и таким образом заставили молчать своих куколок, которых не брали на скачки.

- Очень предусмотрительно, - засмеялся я.

- Легче установить традицию, чем потом избавиться от нее, - добавил Хадсон.

- Дональд говорит, что вы создали великую традицию виноделия и торгуете прекрасными винами.

В печальных глазах мелькнуло удовольствие цивилизованного человека.

- Он с таким энтузиазмом осмотрел все большие виноградники, конечно, он побывал и на наших заводах, - сказал Хадсон.

Лошади, возглавляемые капризным гнедым мерином с некрасивой светлой головой, прогалопировали к старту.

- Уродливое создание, - заметил Хадсон. - Но он победит.

- Вы поставили на него?

- Немножко, - улыбнулся он.

Заезд начался, и лошади умчались к дальней дуге ипподрома. Хадсон так сжимал полевой бинокль, в который наблюдал за скачкой, что у него от напряжения побелели костяшки пальцев. Хотел бы я знать, как велико его «немножко». Гнедой мерин проиграл, пришел четвертым. Хадсон медленно отложил бинокль и со скучающим выражением досмотрел вялый финиш.