В мышеловке - Страница 18

- Ох, Мэйзи! - невольно вздохнул я. Случилось неизбежное.

- Я спрашиваю у них, за кого вы меня принимаете? - почти выкрикнула она. - Я пришла в такое бешенство. У них хватило совести предположить, будто я продала все свои сокровища, застраховала сверх стоимости дом и хотела взять страховую компанию на пушку. Я повторяла им сто раз и снова повторяла, что, когда уезжала к Бетти, все стояло на своих местах, и дом застрахован сверх стоимости из-за инфляции, их же агент посоветовал мне застраховать его на довольно большую сумму, и я очень рада, что послушалась его совета, а этот мистер Лагленд заявляет, что компания не заплатит ни пенни, пока они не расследуют случившееся до конца, и он еще фыркал и вовсе не сочувствовал мне, что я все потеряла. Они вели себя абсолютно чудовищно, ненавижу их.

Мэйзи замолчала, заново переживая разговор с мистером Лаглендом, и заметно вздрагивала от переполнявшего ее возмущения.

- От их слов мне показалось, что я такая грязная, и я, наверно, кричала на них, потому что просто пришла в бешенство, а они сделали вид, что не замечают грубости, и дали мне понять, мол, я в некотором роде преступница, а они имеют право только посоветовать мне держать себя в руках, представляете, когда именно они со своими идиотскими предположениями заставили меня изо всех сил кричать.

Должно быть, подумал я, их разговор походил на настоящую схватку. Интересно, в каком состоянии мистер Лагленд и полиция покинули поле боя.

- Они утверждают совершенно определенно, что это поджог, а я говорю, почему они стали так думать только сейчас, а вначале ума не хватило сообразить, все дело закрутилось из-за того, что мистер Лагленд не сумел найти среди пепла ни одного из моих сокровищ и вообще никаких следов их, а они заявляют, мол, даже если я не продала все до поджога, то сама подстроила, чтобы, когда поеду к Бетти, их украли, а дом сгорел дотла, они без конца спрашивали, кому я заплатила, чтобы подожгли дом, и я так разозлилась, что если бы мне что-то попалось под руку, то ударила бы их, я и вправду могла их ударить.

- Но сейчас вам нужно сделать глоток джина, - воспользовался я паузой, когда она переводила дыхание.

- Я говорю им, вы бы лучше искали тех, кто устроил поджог, а не травили такую беспомощную женщину, как я, и чем больше я думаю о том, что кто-то вошел в мой дом, украл мои сокровища, а потом бессердечно все поджег, тем больше прихожу в бешенство, и что совсем доводит меня до сумасшествия, так это тупость полиции, которая не способна видеть дальше своего тупого носа.

После дюжины таких же филиппик до меня вдруг дошло, что, хотя гнев Мэйзи был, несомненно, искренен, всякий раз, когда возмущение достигало опасного накала, она снижала его до нормального уровня. По какой-то причине ей хотелось занимать позицию праведного грешника.

Мне стало интересно, почему у нее возникло такое желание, и в секундный перерыв между извержениями раскаленной лавы я спросил:

- Надеюсь, вы не сказали им о Маннингсе?

Красные пятна на щеках вдруг вспыхнули ярче.

- Я не сумасшедшая, - с горечью проговорила она. - Если они узнают об этом, мне уже никогда не убедить их, что во всем остальном я говорю правду.

- Я слышал, - бросил я пробный камень, - будто ничего так не бесит преступников, как если им приписывают дело, в котором они не участвовали.

На секунду мне показалось, что я подставил себя в качестве нового объекта ненависти, но в тот момент, когда она, сверкнув глазами, уже открыла рот, чувство юмора вернулось в ее распаленное сознание, глаза смягчились, горькие складки возле губ разгладились, и через секунду или две Мэйзи печально улыбнулась.

- Должна вам сказать, дорогой, вы правы. Стоит мне только подумать об этом… - Улыбка медленно перешла в хихиканье. - Еще джина?

Небольшие извержения продолжались весь вечер, и за джином, и за обедом, но раскаченный докрасна кратер постепенно остывал до обычной температуры.

- Вас вроде бы не удивили, дорогой, мои слова, что полиция думает, будто я сама устроила поджог. - Она искоса смотрела на меня поверх чашки с кофе, глаза сердитые, испытующие.

- Не удивило. - Я помолчал. - Понимаете, почти то же самое случилось с моим кузеном. Слишком много общего в ваших бедах. Мне бы очень хотелось, чтобы вы встретились с ним, если вы поедете, а он согласится нас принять.

- Но почему, дорогой?

Я рассказал ей, что произошло с Дональдом, и обида, которую она чувствовала за себя, вспыхнула с новой силой за Дональда.

- Как ужасно, вы, наверно, считаете меня страшной эгоисткой после всех страданий, которые перенес этот бедный человек.

- Я вовсе не думаю, что вы эгоистка. По правде сказать, я думаю, что вы великолепный компаньон.

Она казалась очень довольной, в ней даже появилось сходство с котенком, и я живо представил, какой она бывала с Арчи.

- Понимаете, дорогой, есть еще одно, - смущенно проговорила она, - после всех сегодняшних разговоров и всего, что было сказано, не думаю, что мне бы хотелось иметь картину, которую вы делаете. Не хочу вспоминать, как выглядит дом сейчас, буду помнить его таким, каким он был. Если я вам дам только пятьдесят фунтов, вы не будете возражать?

Глава 5

На «Ягуаре» Мэйзи, по очереди сидя за рулем, мы поехали в Шропшир. По телефону Дональд без энтузиазма воспринял мое предложение заехать к нему, но был слишком апатичен, чтобы придумать возражения. Когда он открыл дверь, меня до шока поразил его вид.

Всего две недели назад я уехал от него в Йоркшир. За это время он похудел по меньшей мере на четырнадцать фунтов и постарел еще лет на десять. Кожа на лице посинела и сморщилась, кости торчали острыми углами, и даже волосы запестрели сединой.